Введение

Консенсус в отношении терминов, определений и классификаций имеет большое значение для любых систем эпиднадзора и позволяет обеспечить обмен информацией на международном уровне. Это также облегчает сравнение результатов различных систем эпиднадзора через призму тенденций, групп риска и моделей последующей помощи. Подобное сравнение, в свою очередь, будет способствовать международному сотрудничеству в деле создания фактологической базы для вмешательств, программ профилактики и примеров передового опыта работы с людьми, входящими в группы риска и осуществляющими суицидальные попытки и акты самоповреждения.

• Обеспечение единства терминов, определений и классификаций самоубийств и явлений, связанных с суицидами, все еще сопряжено со значительными трудностями (8, 9, 10).
• Различия в подходах к номенклатуре, процедурах регистрации и классификации самоубийств обусловлены отсутствием надежной и достоверной статистики по самоубийствам (например, в связи с тем, что в странах, где самоубийство относится к числу преступлений, наблюдается частичное сокрытие информации о суицидах) (9, 11).

Краткая история терминов

Проведению исследований в области эпидемиологии и этиологии суицидального поведения препятствует отсутствие согласия в отношении терминологии и определений. Например, на протяжении многих лет для описания различных видов поведения, предусматривающего преднамеренное причинение вреда самому себе с разным уровнем суицидальных намерений и разной исходной мотивацией, использовался широкий спектр разнообразных терминов, включая «самоистязание», «парасуицид», «суицидальную попытку», «преднамеренное самоповреждение» и «самоповреждение» (см. рис. 1.1 (12)). Достижение согласия в отношении терминологии и определений еще более осложняется различиями в уровнях суицидальных намерений и неоднородностью мотивов, о которых сообщают люди, причиняющие себе вред.

Рисунок 1.1

Сложность определения наиболее подходящего термина связана с понятием намерения причинить себе вред, которое в определенной степени должно присутствовать для того, чтобы исключить действие из разряда случайных происшествий. Таким образом, необходимо провести очень тонкую грань: чтобы действие могло быть названо неслучайным, суицидальное намерение необходимо признать основополагающим, однако сам термин при этом не может отражать понятие суицидальной попытки, поскольку он также включает в себя широкий спектр других мотивов, таких как освобождение от невыносимых мыслей, самонаказание и привлечение внимания (13, 14, 15).

По этой причине такие термины, как «несуицидальное самоповреждение» (НССП), недавно включенные в качестве диагностической категории в Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам 5-го издания (DSM-5), могут быть уместными в клинической практике, но неактуальными в контексте эпиднадзора (16). Например, диагностическим критерием для НССП является совершение человеком актов самоповреждения в течение как минимум пяти дней. Эта информация может быть неизвестна или недоступна во время сбора данных для системы эпиднадзора.

Поскольку факты свидетельствуют о том, что суицидальное намерение является непостоянным фактором, а не противопоставлением типа «или – или», любой описательный термин, принимающий в этом противопоставлении ту или иную сторону, т. е. исключающий или включающий идею намерения, становится проблематичным за счет потенциального исключения части группы людей, причиняющих себе вред (17, 18).